Строка, выбитая на центральной стеле Пискаревского кладбища в Ленинграде, где похоронено полмиллиона жертв 900-дневной блокады, уже давно лишена географической привязки.

Она стала символом деятельности тех, кто понимает, что такое историческая память,  память  о Победе и ее творцах. И эта строка  Ольги Берггольц,  пережившей все 900 дней  блокады, останется в памяти многих поколений не только и не столько о Ленинграде (в данном случае иное имя неуместно!), но и как слова, завершающие одно из лучших советских произведений о цене Победы… Помните?
...Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,
Никто не забыт и ничто не забыто...
Последние семь слов вот уже более шестидесяти лет живут не только без имени автора и города, но становятся «слоганом» (кстати, не от русского слова «слог», а от английского «slog»,  означающего «сильно ударять»).
И постепенно как-то забывается не только автор, но  и  смысл мудрой строки, он, смысл, как говорят, «замыливается», становясь стандартной вставкой в речах и статьях по подходящим поводам.
Действительно, вдумайтесь. Считается, что с оружием в руках Родину в 1941-1945 годах защищали тридцать пять миллионов советских граждан. И каждого из них кто-то помнит? Дети, если они живы, внуки и правнуки, если они есть? А если нет? О маршалах, Героях Советского Союза, о выдающихся подвигах написано немало. Но победили-то миллионы, и правильно, что в Центральном архиве Министерства обороны героями названы все те, чьи имена там хранятся. Воевал – низкий тебе поклон, даже если ты,  командир огневого взвода, младший лейтенант, окончивший ТАУ, только и успел  один раз скомандовать: «Огонь!» и тут же погиб от вражеского осколка… Его тоже надо помнить, ибо «никто не забыт»? Да, но…
Убежден, что хотя в идеале задача почти не разрешима, нам надо чаще и больше рассказывать о «маленьких героях». Правда, иногда мы и о больших-то не знаем толком почти ничего. И я сегодня просто хочу напомнить об одном, имеющем прямое отношение к нашему городу, замечательном человеке. Я спрашивал многих томичей, вовсе не молодых, но мне не повезло: Леонида Ивановича Дульщикова не знает никто.
Командование РККА уже в конце 1941 года приняло решительные меры по совершенствованию подготовки офицерских кадров в военных училищах, находившихся в нашем тылу. Одной из этих мер (прямо скажем, очень ответственной и в чем-то рискованной) был отзыв с фронта для командно-преподавательской работы в гражданских и военных учебных заведениях офицеров и генералов, достойно проявивших себя в первые месяцы войны. Среди них (я могу назвать десятки имен) и был полковник Л.И. Дульщиков, назначенный 15 апреля 1942 года в Томское артиллерийское училище после пяти месяце боев в составе Волховского фронта. Под Ленинградом он занимал должность начальника артиллерии дивизии, затем командовал сформированной в Сибири 382-й стрелковой дивизией (почти вся она полегла у Мясного Бора), был  начальником штаба артиллерии армии, Волховского фронта. В наградном документе отмечено его «личное участие в отбитии контратаки врага 31 января 1942-го и личная стрельба прямой наводкой». Почти неправдоподобный факт: начальник штаба артиллерии фронта (генеральская должность!) заменяет убитого или раненого у панорамы (прицела) орудия наводчика - рядового или ефрейтора! В те страшные дни и такое бывало!
И все-таки, почему именно Дульщиков получил такое назначение? Кем он был раньше, как проходила его служба?
Меня всегда интересовали люди, способные на крутые повороты в своей судьбе, на особые поступки, в частности, на смену классовых интересов. Капиталист-коммунист Ф.Энгельс… Дворянин-большевик В.Ульянов… Полковник императорской армии – маршал Советского Союза Б.М. Шапошников… Да вы сами можете привести десятки примеров, где суть дела одинакова, а ход событий различен, ибо люди-то разные. Особенно это сложно в армии и на флоте, где ушедшего могут обвинить в самом позорном для военного поступке – предательстве. Генерал граф А.А. Игнатьев. Генерал от инфантерии А.М. Зайончковский. Начальник Академии Генерального штаба императорской армии А.А. Поливанов, командующий Омским округом генерал барон  А.А. фон Таубе (он умер в колчаковской тюрьме), начальник  55-й дивизии генерал-лейтенант А.В. Станкевич (казнен деникинцами, перезахоронен  на Красной площади в Москве), один из руководителей советского военного и гражданского флота контр-адмирал А.А. Ружек (он похоронен в Томске). У нас было много тех, кто считал: власть может меняться, она может нравиться или (чаще!) нет, но Россия у нас одна, защищать ее надо. Так считал и дворянин Дульщиков.  
Он родился 26 марта 1895 года.  В 1915 году окончил  военное училище, сразу же - на фронт. Командир батареи (в 21 год совсем неплохо), штабс-капитан, тоже нормально. Мировая война закончилась. Стал студентом Петербургского технологического института. Но разгорелась война гражданская. Что делать боевому офицеру с его минимальным военным образованием?  К белым, он же дворянин и офицер! К красным, он же русский человек, а офицеры русскому народу нужны! Решение принято. С 1.02.1919 года он в рядах Красной Армии.
Командиров не хватало, и он сразу получил артиллерийский дивизион в 15-й армии одного из видных советских полководцев Августа Ивановича Корка. Почти весь 19-й год - Рижский, затем Западный фронты. Здесь почти год - командир сводной учебной  гаубичной батареи. Снова командир дивизиона, пом. начальника артиллерии 1-й Казанской стрелковой дивизии. В 1924-м получает полк в этой же дивизии (в 29 лет это совсем неплохо, а эпитет «Казанская» не имеет отношения к адресу). Курсы переподготовки командиров полков в Москве, командует 84-м артиллерийским полком, получает перевод на Украину в Укрепрайон.  5.02.1936 получает звание полковника, вскоре – должность начальника артиллерии 87-й стрелковой дивизии, а 31 января 1937-го – 6-го стрелкового корпуса. Преподает топографию в Одесском артучилище. В духе времени – 22 июня 1938 года арестован. Как же, дворянин, штабс-капитан, да еще и служил в армии осужденного по делу Тухачевского командарма 2-го ранга (генерал-полковника) А.Корка.  Находился под следствием до 4 декабря 1939 года, то есть «всего» полтора года. Как он их выдержал, и какие средства применялись к нему органами НКВД - не знаю, но освобожден без суда и восстановлен в звании, став преподавателем тактики в Киевском артучилище, откуда и ушел в только что сформированную 382-ю дивизию родного Ленинградского округа. Несколько скучное  для читателя перечисление, но я хочу подчеркнуть: в Томск послали хорошо подготовленного офицера, не зря же 7 марта 1943 года ему присвоили звание генерал-майора артиллерии.
Училищем командовал полковник С.С. Наумович (позднее – генерал). Полковник Л.И. Дульщиков был назначен его заместителем, но фактически именно он возглавил всю работу по подготовке кадров для фронта. Энергичный командир, умелый организатор, человек с опытом уже идущей войны, он сумел мобилизовать всех командиров и преподавателей  для решения главной задачи - высококачественной подготовки командных кадров. Училище заняло одно из лучших мест среди артиллерийских училищ страны. Был увеличен набор, проведены досрочные и ускоренные выпуски, иные организационные формы боевой подготовки с учетом фронтового опыта… И Наумович, и Дульщиков, и Бегильдеев, и  многие другие офицеры под их руководством достойно служили Родине, в том числе и чисто творчески. Вместе они написали массу инструкций, наставлений, образцов приказов и так далее для командиров орудий, батарей.
Но в Томске Леонид Иванович пробыл сравнительно недолго: жизнь сделала своеобразный зигзаг, для понимания которого нам придется побывать  в августе 1941 года в Отряде Особого назначения Харьковского военного округа. Артиллерией отряда командовал недавно прибывший из Испании на должность начальника Сумского артиллерийского училища им. М.В. Фрунзе полковник В.А. Иванов  (полагаю, что многим томичам известно это имя), а Коммунистическим батальоном – хорошо мне знакомый преподаватель тактики В.П. Бегильдеев  (с Владимиром Петровичем мне выпала честь служить вместе в течение трех лет). Расскажу об этой мало известной страничке Отечественной войны.
В августе 1942 года гитлеровцы прорвали наш фронт и оказались в сотне километров от вполне тылового города Сумы. Прикрыть город было некем, и Совет Харьковсого округа принял отчаянное решение задержать танки Гудериана силами отряда, срочно сформированного из курсантов нескольких военных училищ, сумских коммунистов, конников-добровольцев. 23 августа отряд  занял оборону. Для противника это оказалось полной неожиданностью. Умело расположенные Ивановым орудия (испанский опыт!) огнем из засад остановили и на несколько дней задержали немецкие танки. Это была одна из первых пощечин любимцу фюрера Гудериану – мальчишки остановили победителей Франции!
Через два месяца немногих  уцелевших вывели из состава фронта. Троих курсантов – Ивана Богатыря, Георгия Соломко и Юрия Шульгу, ушедших в запас полковниками, я очень хорошо знал. Свое первое офицерское звание они получили в городе Ачинске, куда эвакуируемое училище под командованием своего начальника прибыло 12 декабря 1941 года… Жестокая подробность: курсанты были в летней (август!) форме, в пилотках, а в Ачинске  -40 градусов.
  Полковник Иванов, завершив руководство эвакуацией, посчитал, что в тылу ему, после Гражданской войны, Испании и Украины, делать нечего, и добился отправки на фронт. Вскоре он был на Северном Кавказе, под Сталинградом, на Украине, быть может, оказался бы где-то в Вене, Праге или  Берлине, если бы не наша трагедия 21 февраля 1944 года, когда взвод курсантов погиб от взрыва трофейных боеприпасов. Говорят, что Сталин вызвал маршала артиллерии Воронова и сказал: «Подберите толкового генерала для руководства Томским училищем. У нас на фронте немало потерь, а тут еще в тылу будут ребята гибнуть». Толковым, еще не генералом, а полковником оказался наш Владимир Александрович. Так или нет, но 1-е Томское артиллерийское училище  к своему юбилею вместо ордена Красного Знамени получило всеми уважаемую, но  все же меньшую по рангу звездочку. Но это было потом, а в 1942 году Иванов предусмотрел, что генерал Дульщиков вполне может командовать училищем. Назначение состоялось, Дульщиков освободился от работы в Томске. А с 21 по 27 июня 1944 года Сумское училище тремя эшелонами было отправлено домой, на Украину.
До октября 1945-го Леонид Иванович руководил училищем, а далее перешел на военно-педагогическую работу: нач. военной кафедры Харьковского университета, Одесского университета, Харьковского горного института. В 1956 году (61-й год жизни) ушел в запас, 8 июня 1956 года скончался, погребен в дорогом ему Санкт-Петербурге. Томичам надо знать о нем. А еще надо понимать, что Сумское и Томское артиллерийские училища - близнецы-братья, как и Украина и Россия. Никакие партии, премьеры и президенты этого родства не отнимут.
Лев ПИЧУРИН.