Судебный процесс близился к завершению. Но и зрители, и участники все равно то и дело поглядывали на подсудимого, пытаясь понять, что же заставило молодого парня убить человека. И не просто человека, а самого близкого в жизни - собственную мать.
-Поразительно то, что родственники покойной – старший сын и бывший муж - сразу заподозрили что-то неладное, связывая это именно с подсудимым, - подчеркнула в заключительной речи государственный обвинитель Ольга Мельниченко. - Подозрения являлись оправданными не только в силу их субъективной оценки, но из исходя из конкретных обстоятельств - наркотической зависимостью подсудимого, который перестал со всеми выходить на связь, а также тем, что входная дверь в квартиру не имела повреждений, была закрыта, а ключи - помимо погибшей - были только у ее младшего сына. Незадолго до этого были украдены золотые украшения потерпевшей.
Но начнем все же не с суда, который поставил точку в этой трагичной истории, а с того момента, когда все еще казалось благополучным. Жила-была семья Альковых (имена и некоторые обстоятельства дела изменены – С.М.): мать Наталья и двое ее «драгоценностей» – Сергей и Егор. Отцы у обоих тоже, конечно, были, но по разным причинам откололись от общей жизни, хотя некоторую связь с детьми все же поддерживали. Так, например, когда Наталья сообщила отцу младшего, что сын пристрастился к наркотикам и стал воровать из дома вещи, чтобы купить дозу, тот попытался пристроить молодого человека на лечение и даже приобщить к своей сантехнической практике. Но Егор профессией и честным заработком, увы, не проникся. Обоих братьев вполне устраивало сидеть на шее у матери, которая, чтобы прокормить себя и детей, не только работала фельдшером на станции скорой помощи, но еще и подрабатывала, ремонтируя чужие квартиры.
К курению «спайса» Егора приобщил старший брат. Мать пыталась повлиять на развитие пагубного пристрастия, но когда не помогли ни лечение, ни отцовская попытка профориентации, она просто врезала замок в дверь своей комнаты. Впрочем, Егор, оценив конструкцию запора, быстро научился отжимать защелку пластиковой карточкой.
Следствие установило, по крайней мере, два случая, когда Егор обокрал родную мать, находившуюся в то время на дежурстве. Оба пришлись на праздники – День защитника Отечества и Международный женский день. В первый раз добычей сына стали четыре золотых кольца. Когда Наталья вернулась с дежурства и обнаружила пропажу, сразу спросила Сергея, но тот заявил о полной своей непричастности. Егор не стал долго запираться и признался, что драгоценности сбыл, а вырученное потратил на наркотики. Кому он продал два кольца, не помнил, а на два других в его карманах обнаружились залоговые билеты. Наталья поехала с сыном в ломбард, где по его паспорту выкупила оба кольца.
Обещаний сына больше такого не вытворять хватило ненадолго. 8 марта он преподнес матери новый «подарок». Вернувшись с суточного дежурства, она обнаружила на этот раз пропажу золотых сережек-«гвоздиков» с фианитами и сережек-«капелек». Сыновей дома не было. Обида была настолько жгучей, что Наталья пошла в полицию, где написала заявление, в котором рассказала о своих домашних неприятностях.
А сыновья в это время находились на… рыбалке. Младший пригласил старшего, и тот с удовольствием согласился, ведь Егор пообещал не только наловить рыбы, но и вдоволь покурить «спайса», запивая его алкоголем. Закончилось это развлекательное мероприятие тем, что оба брата попали в больницу с обморожением ног. О том, откуда взялись деньги на «рыбалку», Сергей узнал на больничной койке от матери. Егор в очередной раз признался в домашней краже и даже вернул серьги-«гвоздики», а также залоговый билет из очередного ломбарда. Сережки она выкупила. Вскоре младшего выписали из больницы, а старшего начали готовить к ампутации.
«Что же ты делаешь, сынок?»
- Она пыталась излечить их от зависимости, - отмечала в суде поддерживающая обвинение Ольга Мельниченко. - Кормила, одевала, волновалась за них, искала, когда они, пребывая в одурманенном состоянии, пропадали из дома на несколько дней. Когда оба ее сына с обморожением ног попали в больницу, навещала их каждый день. Материнская любовь помогала понимать, прощать все - даже те многочисленные кражи ее вещей, который совершал младший сын. Возможно, понимая и чувствуя, что остановить последнего простыми увещеваниями, просьбами, слезами уже невозможно, она решилась на отчаянный шаг и обратилась в полицию. Сейчас остается только предполагать, последовали бы трагические события, приведшие к смерти потерпевшей, если бы следователь успел допросить подозреваемого и предъявить ему обвинения. Заставило бы это сына остановиться? Решился бы он при таких обстоятельствах проникнуть к матери в комнату для очередной кражи? И, будучи застигнутым при этом, поднял бы на нее руку? К сожалению, ответов на эти вопросы сейчас нет, и получить их уже невозможно.
Первым забил тревогу о пропаже матери лежавший в больнице Сергей. Мать навещала его практически ежедневно, кроме тех дней, на которые выпадали дежурства. Он знал, что 2 апреля она будет отсыпаться после «суток», а 3-го обязательно придет к нему. Но она не пришла. Молчал и ее сотовый, и мобильник брата. Тогда он позвонил отцу Егора и попросил отыскать их. Мужчина также обзвонил знакомые номера, сходил на квартиру: дверь была заперта, свет не горел, обратился к матери бывшей жены и ее брату, но те ничего не знали. Участковый посоветовал дождаться очередного дежурства Натальи, и если та на работе не появится, тогда уже писать заявление. Когда 5 апреля участковый пришел на работу, обеспокоенный мужчина уже ждал его с заявлением.
Тогда вызвали сотрудников МЧС, которые через балкон проникли в квартиру. Мертвая Наталья лежала в своей комнате с полиэтиленовым мешком на голове, перехваченным на шее кожаным ремнем. В квартире обнаружили нож, футболку и брюки со следами крови, чехол от пропавшего планшетного компьютера также с пятнами бурого цвета. Сразу найти Егора не удалось, но когда было установлено такси, на котором он уехал, маршрут прояснился. Его обнаружили в избушке неподалеку от берега Томи в состоянии опьянения. Вел он себя неадекватно, и до служебной машины полицейским пришлось его нести. В избушке изъяли планшет и сотовый телефон матери.
В убийстве Егор признался легко. Правда, пояснил, что вообще-то убивать мать не собирался. Просто хотел вновь забрать ее золото, чтобы купить необходимый ему «спайс». Мать спала после дежурства, когда он вошел в комнату с ножом в руке. Нож был нужен, чтобы оправдать свое присутствие, если мать вдруг проснется, мол, зашел взять яблоко из тарелки на окне, а нож – чтобы его почистить. Убедившись, что она за ним не наблюдает, открыл шкаф и начал искать коробочку с драгоценностями. Обернулся, а она стоит за спиной. Ножом ударил автоматически, попал в шею. «Что же ты делаешь, сынок?». Подхватил ее, зажал рот и начал душить. Когда она затихла, он надел ей на голову полиэтиленовый пакет и затянул на шее удавку из ремня. На следствии объяснял свой замысел тем, что после удара ножом в шею, подумал, что мать уже не выживет, и удушил ее, чтобы избавить от лишних мучений.
Позже экспертиза установила, что колото-резаная рана в области шеи потерпевшей в причинно-следственной связи со смертью не состоит и квалифицируется как легкий вред здоровью. А причиной смерти стала механическая асфиксия.
Вопрос без ответа
Вся добыча убийцы-наркомана - золотые серьги-«капельки», сотовый телефон «Самсунг» и планшетный компьютер - потянула на 22 тысячи 130 рублей. Планшет и телефон он держал при себе, а сережки очень быстро обратил в деньги и в вожделенный «спайс».
В суде он не отрицал своей вины, но пытался немного себя обелить. Мол, планшет и телефон еще до убийства были в его комнате, а значит, он их не похищал, и пакет на голову матери он нацепил не для завершения начатого, а чтобы проверить, может она еще дышит. Она не дышала. Осознав, что мать мертва, решил покончить с собой, создав наркотический передоз. Помывшись и переодевшись, поехал в ломбард, где заложил сережки за 7 тысяч рублей. На 2400 рублей купил «спайса». Употребил наркотик в рыбацкой избушке. Для смерти не хватило – съездил и взял еще на 4 тысячи. Счет времени вести не мог из-за наркотических галлюцинаций. Обстоятельств задержания полицией не запомнил.
Раскаяния в его словах не ощущалось, только эгоизм и самонадеянность молодости, что как-нибудь все само по себе устроится, несмотря на необратимость происшедшего, на кровь и на смерть.
- Я вынуждена придерживаться «сухих» юридических терминов, - обратилась к суду Ольга Мельниченко, - но все-таки хочу задать вопрос: есть ли мерило степени опасности преступления, когда ребенок хладнокровно убивает свою мать, которая дала ему жизнь, вскормила его, была рядом, когда он делал первые шаги, произносил первые слова?
Государственный обвинитель просила для 20-летнего убийцы 22 года в колонии строгого режима. Суд приговорил его к 18 годам.
Сергей МАКИЕНКО.