Рекламно-информационный портал

Категории

Уважаемые посетители сайта! Будем благодарны Вам за оперативно высказанные мнения о наших авторах и публикациях.

Предлагайте темы. Задавайте вопросы.

 

17 06 2013Выходной

СЧАСТЬЕ – ЭТО КОГДА ТЕБЯ ПОНИМАЮТ

Передо мной лежали слуховые косточки. Глаза и ум отказывались верить в очевидное: как из-за таких мелких косточек (не больше двух миллиметров в длину и тоненьких-тоненьких) у людей возникают такие крупные проблемы, что они становятся инвалидами?! Либо требуется операция в миллион рублей.  


И Бетховена вылечили бы

Их показывала мне Наталия Щербик, кандидат медицинских наук, доцент СибГМУ, отохирург Научно-клинического центра отоларингологии ФМБА России. 

- Это «стремечко», одна из слуховых косточек, которая контактирует с внутренним ухом, самая маленькая косточка в организме человека. У нее есть головка и две ножки, а еще есть подножная пластинка, - поясняла Наталия Вениаминовна. - Нет одинаковых косточек, у всех – разные, у кого-то тоньше, у кого-то короче.

- Вот это «стремечко» удалили после операции по поводу зрелого отосклероза. Зачем удалили? Чтобы заменить протезом. Понимаете, все слуховые косточки в организме – подвижные. Они сочленены между собой и прикрепляются связками. Когда они двигаются, по ним передается звук. А вот эта косточка была неподвижной. И человек не слышал. Мы ее частично убрали, оставив подножную пластинку. И поставили титановый протез вместо нее, предварительно сделав перфорацию. И он восстановил подвижность этой системы. 

…В коридоре Центра доцента Щербик ждали студенты-медики. Пока они в волнении листали конспекты и нервно переспрашивали друг друга: «а ты это выучил?», я сыграла роль студента-новичка. А Наталия Вениаминовна выступила в привычной для нее роли лектора, очень толково и доходчиво объяснив мне, что внутри каждого из нас, кроме «стремечка», есть еще «наковальня» и «молоточек». «Молоточек прикрепляется к барабанной перепонке, а рядом наковальня… А вот на этом рисунке вы видите, что нет сочленения между стременем и наковальней, а мы его сделали, поставив протез…» На третьей картинке не было ни «молоточка», ни «наковальни», ни «стремечка» – все «съел» гнойный процесс. И все три косточки отохирурги заменили протезом. Полный протез замещает все три косточки, а если идет частичная замена, то мы ставим парциальный протез. Сегодня такой протез я поставила 16-летней девушке, у которой первым этапом была санирующая операция в связи с хроническим гнойным процессом…»

Быть хирургом Наталия Вениаминовна мечтала с детства, в студенческие годы думала о детской травматологии или нейрохирургии. Но, оказавшись в ЛОР-отделении в качестве пациентки и вблизи посмотрев на работу ЛОР-врачей, поняла: это - то самое, о чем она мечтала. После вуза поступила в интернатуру к известному профессору Псахису. Тот, прежде чем взять, подробно расспросил о родителях и о том, какие книги читает молодой врач. Наталия с радостью призналась, что во всем берет пример со своего папы, хирурга, которого обожали пациенты и коллеги, когда он возглавлял отделение урологии в областной больнице Абакана. А мама у нее – педагог. 

В детстве часто бывала Наталия у отца в ординаторской. Больница ей нравилась запахом йода и блеском полов и тем, что все, начиная от санитарки до врачей, ходят в свеженакрахмаленных халатах. Если до школы она хотела стать кондуктором или преподавателем музыки, то в пионерском возрасте твердо знала, что станет врачом и никаких других желаний не было

- Скажите, а вы могли бы вылечить Бетховена? – задаю вопрос немного не в тему.

- Конечно. У него была сенсоневральная тугоухость, и ему можно было бы поставить кохлеарный имплант. Если бы тогда делали такие операции, то он, возможно, мог бы написать еще больше музыки. И уж точно не так трагически переживал бы свою болезнь. 

…Наталия Щербик выполняет более 550 операций в год. Самый тяжелый день для нее не понедельник, а четверг – «детский день», когда пять операций идут практически без перерыва, с восьми утра до трех часов дня. В остальные дни она делает по три операции или по одной, но продолжительной. 

- И это же не просто занозу вытащить или вскрыть какой-то фурункул. Это двух-трехчасовые операции под микроскопом, с риском снижения зрения и нарушения осанки, - комментирует директор Томского филиала Научно-клинического центра отоларингологии. – Наталия Вениаминовна – труженица, как и Александр Эдуардович Книпенберг. Они оба выполняют практически все сложные хирургические вмешательства по восстановлению слуха, и прежде всего операции кохлеарной имплантации.  

На границе миров

Вход в кабинет Александра Книпенберга лежит через музей. На стене портреты медицинских светил XIX – ХХ веков, с которых началось медицинское образование в Томске. Под стеклом в витринах лежат инструменты, многие именные, принадлежавшие тому или иному профессору. В музее студенты изучают историю кафедры отоларингологии. 

Александр Эдуардович по себе знает, какое сильное впечатление на юные умы оказывают портреты корифеев. Он до сих пор помнит тот пиетет, который испытывал, когда абитуриентом ходил по коридору главного корпуса, а со стен на него глядели светила медицинской науки.  

- Представление о профессии врача, когда поступал  в институт, было книжно-киношное. Быть врачом, помогать людям – это благородно. Но и, став студентом, - а поступил я только после армии, потому что первый раз провалил экзамены – человек не представляет себе, чем будет заниматься по профессии. 

Александр учился на третьем курсе тогда еще Томского медицинского института, подрабатывал санитаром в 3-й горбольнице, когда принял решение специализироваться по отоларингологии. Но ни тогда, ни позже, когда пришел в научный кружок к профессору Александру Старохе, не думал и даже не представлял, какой изнурительный труд у отохирурга. 

- Как врачу, много приходится общаться с людьми, которые настроены негативно не по отношению к тебе лично, а потому что у них боль, так проявляется заболевание. Эти люди стремятся, чтобы кто-то облегчил их состояние. И нужно на себя все принимать, выслушивать и ободрить. Есть и физическая усталость, которая накапливается после осмотров, операций, заполнения историй болезни, суточных дежурств. 

Он прикрывает рукой глаза. Жест машинальный, выдает усталость. Рабочий день давно окончен, а пациенты то и дело заглядывают в кабинет. У них, как всегда, что-то случилось, и ждать следующего дня нет терпения. Мы прерываем беседу. Книпенберг принимает настойчивую бабушку с внуком. Потом к Александру Эдуардовичу приходят молодые коллеги посоветоваться, какой имплантат готовить для такого-то маленького пациента.  

Люди идут, 

отказать невозможно

Выбор специализации Александр Эдуардович относит к стечению обстоятельств. Когда он учился в вузе, речь не шла о сложных операциях, тем более о кохлеарной имплантации. Но встреча с преподавателями во многом определила выбор жизненного пути. Цикл занятий по ЛОР-заболеваниям вел Владимир Юрьевич Солодилов. «То, как он преподнес специальность, мне очень понравилось. И я решил ходить в научный кружок по отоларингологии», - поясняет Книпенберг. 

Нынешнего директора Александр Эдуардович считает своим учителем. Под руководством профессора Александра Старохи и кандидатскую диссертацию писал. Она связана с лечением экссудативного среднего отита. Этот вид заболевания более опасен, чем острый отит. Потому что он себя никак не проявляет, но процесс воспалительный идет, а диагностировать его можно через полгода-год после начала заболевания. Экссудативный отит называют немым или тихим, потому что он не проявляется через боль, но слух постепенно снижается. Когда родители замечают у ребенка снижение слуха, тогда и обращаются к ЛОРу. Но некоторые списывают снижение слуха на особенности характера ребенка, полагают, что он вредничает и поэтому добавляет звук телевизора или переспрашивает, будто делает вид, что не слышит.  

О том, что он, Александр Книпенберг, каждый день оказывается на грани двух миров – там, где есть звуки, и где стоит абсолютная тишина, - задумывается не часто. Обычно на размышления о стране глухих наталкивает отказ взрослых родителей делать слухоулучшающую операцию ребенку.   

- Большой процент людей живет в мире глухоты и не хочет с ним расставаться, и не хочет, чтобы этот мир покидали их дети. Взрослые, которые никогда не слышали, вряд ли могут понять и оценить, какой подарок, какое счастье – слышать звуки. Но и для человека, кому дарится такая возможность, – тоже неслабое испытание. Дети легче взрослых адаптируются к миру звуков. Поэтому и стараемся оперировать в тот момент, когда у человека начинает формироваться речь.  

От врача отоларинголога требуются усидчивость, спокойствие, терпение и… творчество. В этом убежден Александр Книпенберг. Ведь мозг и слух связаны между собой: слышать, значит, понимать. И надо выбрать такой метод лечения, чтобы мир звуков излеченного пациента не пугал. 

…Люди всегда восторгались мастерством Левши, но то, что делают отохирурги, - ничуть не менее искусные операции, чем подковать блоху, а ответственность – намного больше. Ведь речь идет о человеческой жизни и здоровье. 

Татьяна ВЕСНИНА.
ИМЕЮТСЯ ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ. НЕОБХОДИМА КОНСУЛЬТАЦИЯ СПЕЦИАЛИСТА.
На правах рекламы.

комментарии
Имя
Комментарий
2 + 2 =
 
quprhvy
Z40zgt <a href=\"http://bcmanlyhztjr.com/\">bcmanlyhztjr</a>, [url=http://jpkbqaxfoyki.com/]jpkbqaxfoyki[/url], [link=http://liwiqnpjdnpf.com/]liwiqnpjdnpf[/link], http://tipygveduwhm.com/

634029, Томск,

пр. Фрунзе, 11-Б