Рекламно-информационный портал

Категории

Уважаемые посетители сайта! Будем благодарны Вам за оперативно высказанные мнения о наших авторах и публикациях.

Предлагайте темы. Задавайте вопросы.

 

18 02 2017К 100-летию нашей газеты

ГУБЕРНСКИЙ ТОМСК В ТРАГИЧЕСКИЕ ДНИ

Бурное время между двух революций – Февральской и Октябрьской - властно потребовало от сотрудников газеты «Знамя революции» молниеносной  реакции, экстренной оперативности, умения заметить, понять и точно отразить существо происходивших в обществе социальных сдвигов, невиданных перемен. Причем на небольшой газетной площади всего-то из 4-6 полос приходилось виртуозно изощряться, давая обширные блоки информации в общероссийском, губернском и городском масштабах. И во всем, о чем писала в эти трагические дни газета, сохранялся пафос митинговости, призывы к активному действию, выполнению своего долга. Характерный пример обращение «К СОЛДАТАМ», опубликованное в июльском номере газеты.

«Товарищи! Родина наша в муках перерождается к новой жизни. Происходит перестройка громаднейшего в мире государства, а такая перестройка не может совершаться безболезненно. Но мы верим, что наша страна воспрянет духом и вступит с новыми силами в свободную и счастливую жизнь. Для этого необходимо, чтобы каждый гражданин приложил все силы, весь свой разум в труд – ибо только один труд создает истинные ценности, только труд дает силу и мощь государству.
Приближается самое суровое время в крестьянской жизни, приближается страда. Тяжелые мысли лежат на сердце крестьянина, тяжелые думы угнетают его, как быть с урожаем, как собрать зерно, ибо в деревне так мало рабочих, почти одни бабы остались. Разве управиться им с теми хлебами, что как море раскинулись от края до края…
Издан приказ, командировать дружинами солдат на уборку хлеба. Каждый солдат, который командировался для этой цели, должен помнить, что он идет защищать свое Отечество от самого страшного врага – голода. Помните же, товарищи, что на вашей обязанности и на вашей совести лежит не допустить, чтобы ни одна десятина, ни одна полоса хлеба не осталась не убранной. К этому вы должны приложить все свои силы, для этой цели вы должны организовать все  население.
Не будут ли всем нам немым укором те полосы, которые останутся неубранными?! Не разорвется ли ваше сердце на части, когда зимой и в городах, и в деревнях будут ныть от голода и болеть солдатские дети?! Нет предела страданию человеческому, но каждый, кто чувствует в себе силу, должен облегчить судьбу страдальца и утереть сиротскую слезу.
К вам, товарищи, обращается деревня с зовом «помогите»! Идите же, товарищи, спасите страну, думайте не только о себе, но и обо всех. Убирайте не только свой хлеб, но хлеб соседей, солдаток. Помогайте в работе и чужим. Соберите весь хлеб до единого зерна. Велика и неоценима будет ваша заслуга перед страдалицей Родиной, когда выполните свой долг по совести…».
Продолжалась Первая мировая война и тяжким эхом отражалась в далекой сибирской глубинке. В статье «Трудовая повинность» об этом говорится с беспощадной резкостью:
«Россия много за войну лила кровь, много потела и мало работала: одни топтались, потели в казармах, другие сидели, потели в канцеляриях, за карточным столом и за чаем! Но всего больше уверяли в том, что надо напрягать силы, жертвовать «все для войны». И всего больше кричали о напряжении сил те, кто меньше всего имел отношение к работе и  войне. И лозунг «все для войны» в последние дни царской власти звучал для России насмешкой.
«Все для войны» - говорили фабриканты и, перекрестясь, набавляли 100 процентов на товар. Россия не напрягала силы. Она только стонала от того, как  выматывали у нее силы, как выкачивали соки из молодого здорового организма народа… Россия стоит у последней черты, экономические противоречия бешено разрослись. С одной стороны, жертва молодых сил на эшафот войны, опустение государственной казны, недостаток рабочих рук на полях, рудниках и заводах, с другой стороны, груды кредиток на картежных столах, праздношатающиеся люди на улицах. В деревнях детишки выполняют работу взрослых с утра до ночи, в городе много мужчин и женщин работают в канцеляриях и конторах по 5-6 часов, а остальное время проводят в тоскливой праздности. Многие хотели бы работать, но не созданы подходящие условия…
Надо понять, что пришла пора действительно напрячь все силы, засучить рукава,  подоткнуть юбки, подобрать полы и натянуть во всю силу постромки нашей разбитой государственной телеги. Мы требуем введения ТРУДОВОЙ ПОВИННОСТИ. Привлечения к ручному труду на помощь деревенским детям, женщинам, солдаткам, всех,  кто может работать без ущерба делу!  Россия у последней черты! Только усиленная напряженная работа революционной демократии, действительное напряжение всех сил, могут спасти страну… Если мы решимся на этот путь, напряженный и каторжный, мы снова увидим солнце могучей жизни и великой культуры. Ибо из каторги выходят, из могилы же никогда! Да здравствует трудовое объединение революционной демократии! Да здравствует трудовая повинность!»
Почти в каждом номере газеты публикуют письма из деревни под общей рубрикой           «С хлебного фронта», отражающие всю остроту противоречий разгорающейся классовой борьбы: «…Прослышав о реквизиции, кулаки и зажиточные крестьяне, не понимая хорошенько дела и напуганные слухами, начинают прятать хлеб. Работа сильно осложнилась. На сходах они со всем соглашаются, а амбары-то оказываются сплошь и рядом пусты. Приходится делать формальный обыск… Хлеб находишь спрятанным на чердаках и в других укромных уголках, а то и совсем не находишь, ибо он заранее вывезен в поле или в другие села. В поисках припрятанного хлеба приходится шарить не только по амбарам, но и по всем, даже жилым помещениям. Результаты понятны сами собой: волость, которая могла бы вывозить тысяч 25-30 пудов, вывозит только 15-20.
 Где причина всему этому? Не будем говорить о темноте или малой сознательности – это общее зло. Есть несколько иных причин. Во-первых, весенняя засуха в юго-восточных степях Томской губернии вместе с сильными ветрами подорвала всякую надежду на хороший урожай, и крестьяне не без оснований указывают, что ожидается недород, а в некоторых местах даже крупный. Во-вторых, в народной массе, запуганной прежним режимом, все еще живет недоверие к тому, что идет «сверху» из столиц. С этим недоверием бороться очень трудно. Крестьяне-кулаки прячут хлеб по понятной причине: неучтенный хлеб они потом будут продавать по высокой цене… Деревня еще не организована, в ней царит кулацкая власть и сила, вот почему бедняки бояться указать, куда кулаки спрятали хлеб. В тех же селах, где беднота успела сорганизоваться, где она открыто выступает против деревенской буржуазии, работать значительно легче, там быстро находится спрятанный хлеб…В темных же углах, там, где силен еще кулак, где никто не понимает свершившихся событий, где беднота еще дрожит перед богачом, там мы бессильны: все наши доводы, всякое живое слово не находят отклика народной темноты, о каменной кулацкой душе и говорить не приходится. Невольно закрадывается сомнение и тревога за будущее нашего народа…».
Тематика писем поразительно многообразна. Каждое правдиво и точно отражает революционные перемены, произошедшие в обществе. Очень примечательно письмо
«Дети и революция» за подписью «Женщина»: «Дети как в частной, так и общественной своей жизни часто отражают в миниатюре жизнь взрослых. Как в зеркале отражается в их играх наша жизнь, принимая порой уродливые формы. Так, в дни первой революции 1905 года дети играли в революцию: разбивались на две группы, из коих одна изображала манифестацию черной сотни, другая - демонстрацию революционеров. Когда же революция заглохла и наступившая реакция начала ликвидацию, ссылая на каторгу и вешая, дети стали играть в прокуроров и палачей, и эти игры заканчивались очень трагично. Бывали случаи, когда дети, увлекшись игрой в правосудие, вешали на самом деле своих товарищей.
Когда в России началась вторая революция, дети прибавили к своим играм в войну новую игру в митинги, в манифестации с красными флажками, а дети старших возрастов разбились на всевозможные политические партии. Полное отражение жизни взрослых. Мы волнуемся, и волнуются вместе с нами наши дети. Нет ни одной семьи, где бы не было горя. Дети это понимают и переживают по-своему… Дети - это наше зеркало, и в нем отражаются равно как наши достоинства, так и пороки. Кто из нас во время этой войны мог сосредоточиться на чем-то серьезном? Когда еще в обществе замечался такой разврат? Каждый жил, не рассуждая, стараясь урвать от жизни как можно больше. Недаром эту жизнь называют пиром во время чумы. Наша революция спасла нас. Мы отрезвились от кровавого пира. Все мысли наши получили иное направление, мы поняли, какое тяжелое время переживаем и что наше Отечество в опасности. Спасла революция и наших детей. Они своим чутким сердцем поняли всю серьезность положения и с радостью готовы придти на помощь Отечеству… Нужно направить энергию детей в сторону целесообразную и полезную. Организовать партию учеников и учениц старших возрастов для сельскохозяйственных работ. Открыть школы для взрослых, чтобы к моменту выборов в Учредительное собрание было как можно больше грамотных. В эти школы привлекать учеников и учениц. И вообще, где только можно использовать труд детей, дабы сделать их полезными гражданами для будущего. Кончится война, политический строй примет определенные формы, мы успокоимся и возьмемся за созидательную работу, а дети наши также спокойно вернутся к своему учению».
Признаки нарастающей классовой борьбы чувствуются повсюду, и в отдаленных селах, и в самом губернском городе Томске. «Издевательство А.К. Королевой», так назвал свое письмо в газету Х. Грингоф, член Совета рабочих депутатов от банковских служащих:
«Уважаемый редактор! Не откажите поместить в вашей газете следующее. Есть в Томске миллионерша, владелица нескольких винокуренных заводов Анна Константиновна Королева, проживающая по Набережной реки Ушайки. В день «займа свободы» она отказалась принять меня, когда я приезжал к ней на квартиру за подпиской на заем. Имея в виду, что ее крупный капитал лежит мертвый в банках, и что она до сих пор ни на один не подписывалась, решено было отправить к ней делегацию и упросить подписаться на минимальную сумму 100 тысяч рублей.
В делегацию вошли: председатель комиссии «займа свободы» С.Ф. Петров, члены комиссии Е.Д. Генерозова, полковник К.С. Киселев и дежурный прапорщик в русском для внешней торговли банке Ф.Я. Гвай. Но издевательства Королевой превзошли все ожидания. Делегацию она не хотела принимать и только после больших усилий приняла ее в скромном месте – на своей кухне. На предложение подписать заем, она согласилась, но на 500 рублей. Изволила еще увеличить подписку до 800 рублей. Так делегация больше от нее ничего не добилась.  А разве среди капиталистов А.К. Королева исключение? Раз сами капиталисты, в чьих интересах ведется война, так относятся к займу, тогда действительно остается один шаг – это издать принудительный заем…».
Несмотря на изобилие информации о происходящем в столице и на фронтах продолжающейся мировой войны, редакция постоянно и охотно предоставляет газетную площадь для освещения социальных конфликтов и житейских драм.
«Уважаемый гражданин редактор! Обращается в редакцию фельдшер 39-го сибирского строевого запасного полка Романов.  4 сего июля днем на квартиру моей семьи Старо-Кузнечный Ряд № 8 явился подпрапорщик Меркушев из 27-го запасного пулеметного полка, (так он себя называл) и сказал, что квартиру эту занимал раньше и теперь, как возвратившийся с фронта, опять будет ее занимать. Я ответил, что для этого имеется Мировой суд, который и определит срок на очищение квартиры. Гражданин Меркушев вдруг подбегает ко мне со всеми признаками кулачной расправы и с угрозой требует квартиру очистить к вечеру. Звоню по телефону в 5-й участок Томской городской милиции с просьбой оградить мое семейство от грозящей ему опасности.
К вечеру того же дня Меркушев приносит записку за подписью комиссара 5-го участка Томской городской милиции о том, чтобы мое семейство оставило квартиру до воскресенья 9 июля. Во избежание конфликта я ответил согласием, хотя видел, что комиссар никакого права не имеет выселять мое семейство, пусть Меркушев имеет даже звание подпрапорщика, а я – простого солдата. Прошли ведь те злодейские времена и те  драконовские законы, по которым Рюриковичи выделяли нас в категорию животных.
На ночь я пригласил к себе солдата и поступил так, оказывается, не напрасно. Около часа ночи Меркушев, его жена, тесть и еще 3-4 человека врываются в мою квартиру, все совершенно пьяные, с требованием очистить ее сию же минуту… Милицией Меркушев и его жена были уведены в 5-й участок. По составлению протокола его направили в гарнизонный Совет при бумаге с редакцией: «При сем препровождается Меркушев». Идти туда он наотрез отказался, и милиция оставила его в покое…».
Подготовил
Владимир ФЕДОРОВ.

комментарии
Имя
Комментарий
2 + 2 =
 

634029, Томск,

пр. Фрунзе, 11-Б