Шел март 2020 года. Первого в нашем регионе «ковидного» больного тогда приняла «третья горка», томская городская больница № 3 имени Б.И.Альперовича. И одним из первых медиков, кто включился в работу в «красной зоне», стал заведующий приемным отделением этой горбольницы Никита Татаркин. Работал сначала в апреле в организованном респираторном госпитале в медсанчасти «Строитель». А уже в мае вернулся в свою ГБ № 3, когда увидел, как увеличились там «ковидные» нагрузки на врачей в инфекционном изоляторе, развернутом на базе пульмонологического и ЛОР-отделений, и коллеги с трудом справляются. Потом в пульмонологии работал врачом. И сейчас наряду с заведованием приемным отделением продолжает трудиться в «красной зоне» - дежурным врачом в инфекционном изоляторе, а от медсанчасти № 2 - врачом функциональной диагностики, ездит по пациентам, переболевшим ковидом, с портативной аппаратурой, чтобы сделать УЗИ сердца.

-Не страшно было идти, считай, в самое «вирусное» пекло? Ведь просьбы к медикам поработать на таких участках не означали, что вас обязывали трудиться именно там, - спрашиваю у Никиты Васильевича.
- Я, как и мои друзья-врачи, сделали такой выбор добровольно, как-то не представлял себе иной вариант, когда мои коллеги прилагают массу усилий, чтобы ковид-госпитали работали эффективно, а я буду наблюдать за этим «за бортом». И страшно было не потому, что могли быть какие-то последствия, например, заболеть самому. Страшна была некая неопределенность: много лет у тебя был привычный уклад работы, ты знал, что делать, что назначать пациентам, а тут подходы к лечению только разрабатывались, рекомендаций в таком объеме, как сейчас, спустя год, не было. А пациентам надо было помогать здесь и сейчас. Например, поначалу противомалярийные препараты использовали, потом было признано, что они не работают при заболевании COVID-19. 
О значительных федеральных надбавках медикам, работающим в «красных» зонах, Никита Татаркин, как и его коллеги, узнали гораздо позже марта-апреля, они реально были готовы к работе с такими нагрузками без особых материальных поощрений за это. И к другим ограничениям были готовы. Как говорит Никита Васильевич, труднее всего за это время ему далась изоляция от семьи на несколько месяцев: «Жена с двумя сыновьями, 9 и 3 лет, в мае уехала жить к теще. Конечно, общались мы каждый день и виделись иногда после того, как я получал отрицательный ПЦР-тест на ковид, нас в больнице каждую неделю тестировали. Только в августе решили воссоединиться, когда заболеваемость на спад пошла».
Несмотря на соблюдение мер предосторожности, все равно переболели «коронкой» всей семьей, хорошо, что в легкой форме.
- Других трудностей, наверное, не отмечу, - говорит Никита Васильевич. – Конечно, пока мы не отладили маршрутизацию, процессы распределения и лечения пациентов, справлялись с трудом. Подолгу находиться в защитных костюмах, в масках – удовольствие еще то, особенно летом, в жару. Я дежурил c 4 часов вечера до 8 утра, принимали за это время по 20-25 «скорых». При таких интенсивных нагрузках, а мы практически дневали-ночевали на работе, опыта набрались быстро, уже в июне, можно сказать, все специалисты были «бывалыми» инфекционистами.
90 «ковидных» коек в одном корпусе горбольницы № 3 и 90 в другом - все они были заняты в период пиков заболевания. Когда заболеваемость шла на спад, «горка» возвращалась к прежнему, «доковидному» графику работы. Увы, ненадолго. «За прошедший с прошлой весны год в общей сложности респираторные койки в этих двух отделениях закрывались всего на полтора-два месяца каждый, - говорит Никита Татаркин. – Мы учимся бороться с ковидом, но вирус тоже не «дремлет», мутирует. Нарастает его агрессивность, раньше было много бессимптомных форм болезни, сейчас же процент таковых намного меньше, всего процентов 10, все остальное – формы с пневмонией, у многих пациентов стационаров с большим объемом поражения легочной ткани. Радостным событием в декабре прошлого года стала установка компьютерного томографа, это дало возможность диагностировать достоверное состояние больных на КТ и вовремя среагировать на его ухудшение. В горбольнице № 3 нет реанимации в «ковидных» отделениях, если пациенту требуется подключение к аппарату ИВЛ и другие реанимационные меры, то его переводят в другие профильные стационары – в медсанчасть № 2 или в БСМП. И, наоборот, к нам переводят поправляющихся пациентов из реанимаций».
Конечно, и другие радостные для врачей и пациентов больницы события происходят, и даже гораздо чаще, чем приобретение нового дорогостоящего оборудования.
- Очень радуемся, когда помогает так называемая биологическая терапия, предупреждающая цитокиновый шторм, неблагоприятное состояние, когда вместо адекватного ответа иммунитета формируется избыточный, и организм может уничтожить себя быстрее инфекции. Пациента доставляют к нам с высокой температурой, низкой сатурацией, одышкой, он никакой лежит, состояние тяжелое, а через два дня терапии уже ходит по коридору отделения, улыбается. Вот это очень радует. Это самое главное, такие позитивные изменения. Хорошо, что сейчас к базовым препаратам для биотерапии добавились новые, причем изначально они предназначены для терапии ревматоидного артрита, но теперь и в борьбе с ковидом помогают. И пациенты радуют позитивные, понимающие, что надо выполнять трудновыполнимые рекомендации. Например, лежать по 12-14 часов в некомфортной позе на животе, чтобы предотвратить воспаление легких.
- Что порекомендуете томичам во время этой пандемии?
- Конечно, беречь здоровье. Все уже знают эти банальные противоэпидемические меры – носить маски в людных местах, чаще мыть руки, с респираторными симптомами обращаться к врачу без промедления и дома сидеть, не заражать других. Ну и вакцинироваться.
- Вы, наверное, в первых рядах привились?
- Пока нет, но планирую в ближайшем будущем поставить «Спутник Лайт», эта вакцина рекомендована для переболевших и для ревакцинации. Просто у меня пока еще сохраняется высокий титр антител, по результатам теста коэффициент позитивности в 20 раз выше минимальной нормы, порогового уровня распознавания антител. Это означает, что у меня пока сохраняется яркая положительная реакция иммунной системы на вирус COVID-19.
Никита Татаркин – один из нескольких сотен российских врачей, которых за большой вклад в борьбу с COVID-19 и самоотверженность, проявленную при исполнении профессионального долга, президент наградил медалью Луки Крымского.
- Конечно, приятно, что труд медиков, работающих в «красной зоне» и на других противоковидных территориях, так оценен, - говорит Никита Васильевич. - Но, конечно, мы ни на какие награды не рассчитывали, когда принимали решение работать здесь. Будем и дальше работать, и лучшая награда для нас - выздоровление наших пациентов.
В кабинете заведующего приемным отделением Никиты Татаркина висит шарж. Это в 2017-м он был на российском конгрессе кардиологов, и, гуляя по Санкт-Петербургу, согласился на предложение уличного художника позировать. Острый глаз шаржиста за несколько минут знакомства подметил в характере томского врача и уверенность в себе, и тот самый высокий коэффициент позитивности. А рядом с картиной улыбающегося бородатого Татаркина (тогда он, видимо, носил усы и бороду) в рамке висит распечатанная клятва Гиппократа, которая гласит и об обязательстве человека, вставшего на путь врачевания, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья граждан. И честно исполнять свой врачебный долг. В современной трактовке клятвы можно еще добавить, что нередко исполнять этот долг в условиях, приближенных к боевым.
Наталья ШЕРЕМЕТ.