На прошедшем недавно в Белом Яре празднике «Большой Амикан» потомственный охотник из селькупского рода Владимир Домнин демонстрировал веревку, свитую из крапивы. Помнит он и охотничью одежду, сшитую из крапивы и кипрея, и берестяной охотничий комплект. Это помогало подойти к зверю не то что на расстояние выстрела, а на расстояние броска копья. Немного их осталось, тех, кто не только помнит, но и знает, и умеет жить по древним таежным законам.

-Я с детства много общался со старыми людьми, - вспоминает охотник. - В разговорах что-то услышишь – воплощаешь в жизнь. Как зверя добывали, какие ловушки устраивали, что одевали, что носили, как шили, как кожи делались. Пришлось научиться всему. Не то чтобы чего-то не хватало, но хотелось уметь. Много было таких людей, у которых многое можно было узнать. Сейчас эти знания использую, когда с детьми общаемся. В пример привожу сибирские дивизии, что могли врага от Москвы откинуть и выжить, хотя и побили их здорово.
Владимир Васильевич вырос на притоке реки Кеть. Рыбалка и охота с ранних пор стали настоящим смыслом жизни. Первого зайца он добыл, когда учился в первом классе. Тогда же научился обращаться с ружьем вслед за старшим братом. Тот учился уже в третьем классе, и отец доверял ему ствол, учил, как правильно выследить и взять добычу. Когда нашел под берегом старый капкан, отец показал, как его взводить. Словом, в армию Владимир пошел уже подготовленным, и служба легко давалась. Служил в погранвойсках на Дальнем Востоке. «Лес меня там немножко подвел». К концу службы его укусил энцефалитный клещ. Вроде малая животина, а беда – большая. Владимир демобилизовался и некоторое время даже посидел на инвалидности. Но когда болезнь отпустила, пошел в охотники. И так с тех пор и занимается лесным промыслом. В кооплеспромхозе был на хорошем счету. И даже когда в 2000 году общий промысел рассыпался, и все стали из промысловиков любителями, еще года два тянули лямку устоявшихся порядков.
- На сегодняшний день у нас что? – спрашивает и сам отвечает Владимир Домнин. – Беззаконие. Все дозволено – на снегоходах ворвались, все поразогнали, добыли - не добыли. Люди без абсолютного понятия. У них деньги есть, горючее есть, жаждут крови. Я говорю, товарищи, собирайтесь и езжайте в «горячие точки», там добывайте себе славу. Здесь-то перед беззащитными животными вы зачем долбите-то? Надо вам добыть – подойдите. Охотник должен быть осторожнее зверя! Я как учеников учу: вот так солнышко слепит, вот так ветерок дует, там ветерок по гриве загибается, надо так-то обойти, а там веточка тебя корябнет – надо все это видеть. Быть осторожнее зверя. И подойдешь к нему на расстояние, что можно копье кинуть. Я так вот учился по-старому. Территория же у нас сейчас общедоступная. Гуляй – не хочу.
К чему приводит эта гульба, охотник еще раз убедился, побывав этой зимой на заповедном таежном озере. Все берега завалены бутылками и пакетами, на льду и в лед вморожены сети, на кустах висят расстрелянные резиновые «бабы». Апофеоз русского «веселья».   
Охотугодья, где охотится промысловик, находятся километров за 120 – если по линеечке мерить – от Белого Яра. Если по бураннице – все 200 выйдет. Старенький снегоход в его арсенале есть, но это, чтобы приехать и завезти продукты. А так все больше летом – пешком, зимой  – на лыжах. Стоит отметить, что охота на лося разрешена с 1 октября до 31 декабря, а на оленя и соболя – с 1 ноября по 28 февраля. Нынче в феврале Домнин заметил, что лоси спешно меняют привычные места. Отчего? До этого спокойно себе стояли, ведь их излюбленные места там. Пошел проведать.  
- Мама родная, пять снегоходов врассыпную! – вспоминает увиденное. – Одного спрашиваю: «Вы что тут делаете-то?» - «Мы думали – олени». Какие вы охотники, если так думали? С ними ни егеря, никого. Мы ведь так к нулю придем! Я лишнего не стреляю, лишнего не шумлю. Лоси подошли, лыжню понюхали и опять ушли. А тут какой-нибудь дядя Ваня с золотыми зубами, вооруженный до зубов врывается в лес на снегоходе, посмотреть, что там. Для какой цели? Ну как к вам в кабинет кто-то ворвется и начнет заглядывать в каждую тумбочку? Это неприемлемо – должен быть порядок. В свое время охотники Москву отстояли, а сейчас кто пойдет: эти вот с гнутыми пальцами на снегоходах поедут? «Я купил путевку, я за нее заплатил, я этого оленя зубами загрызу!»
По мнению охотника, все чаще охота превращается в бизнес по продаже путевок и лицензий. Госфонд от отдаленных угодий отказывается, потому что их надо охранять. Пришедшие же в угодья арендаторы берут те, где есть дороги, где их «гости» смогут поближе подъехать к добыче. Если ты кроликов вырастил – это бизнес, если зерно посеял – это бизнес, а если ты ни рубля в лес не вложил, а только путевки продаешь – это не бизнес, а издевка над природой.  
В этом году до марта продлили охоту на соболя. Хотя старые промысловики уже к февралю ловушки поубирали, чтобы хоть что-то сохранить. Зато как раз в это время активизируются новые русские охотники.
- Прицепляются: «Своди на охоту!», - продолжает рассказ Владимир Домнин. -  «Извините, я занимаюсь промыслом, я не охочусь. Я вас никуда не свожу и ничего не покажу. Вместо собаки вы мне не нужны. С вас толку нет». Правдами и неправдами отбиваюсь. Им раз покажи – а потом будет целое дикое племя. К тому же я снова переругался с учредителями. Выписывает мне 50 соболей. Я говорю: «Мне зачем столько – выпиши 25. Будут лишние, я попрошу у тебя еще. Зачем ты мне навязываешь?» Ну и у нас дошло: «Ты у меня вообще охотиться не будешь!». Обидно. Он же не был в угодьях, не знает, как олень телится, сколько телят приносит. Не знает, как соболь плодится, где глухарь, где что. Он эти охотугодья в аренду взял и диктует свои права. «Барин к нам приедет - барин нас рассудит». Такая система. А чтобы построили какие-то базы, сделали какие-то путики – этого нет ничего.
Потомственный охотник является активным участником  Томской региональной общественной организации «Ассоциация коренных малочисленных народов Севера «Колта-Куп», которая  практически ежегодно является победителем грантовых конкурсов областной администрации. Проекты в основном направлены на экологическую деятельность. Потомки хантов, эвенков, селькупов и чулымцев пропагандируют традиционный образ жизни коренных народов Севера.
- Что нам близко по душе – то мы и делаем, - говорит президент Ассоциации Тамара Усатова. -  В этом году мы написали новый проект «Молодежь коренных малочисленных народов – будущее российского Севера». Нас очень беспокоит активизация параллельных общественных организаций, торгующих удостоверениям, якобы подтверждающими принадлежность к коренным народам. Раньше, чтобы доказать, что ты представитель коренного народа, нужно было, чтобы в свидетельстве о рождении было указано, что хотя бы один из родителей был хантом, селькупом, эвенком или чулымцем. А если у кого-то - «остяк», то это не национальность. Поэтому мы их направляли в суд. При такой национальности люди не могут получать пенсионных льгот и льгот на рыбалку. Согласно этим льготам, можно в год бесплатно добывать 292 килограмма рыбы, в том числе 24 кг - ценных пород. Если в семье пять человек, то получается приличная квота. Главное, вовремя подать заявку и вовремя отчитаться.
По словам Тамары Усатовой, в преддверии формирования Федерального реестра коренных народов России стало модным продавать удостоверения за деньги. В Каргасокском районе было продано большое количество удостоверений. Покажи паспорт и заплати 300 рублей – вот ты уже и селькуп! В Колпашевском районе эта «услуга» стоила 150 рублей, в Парабельском – 100 рублей. В единый перечень территорий традиционного проживания региона входят Александровский, Верхнекетский, Каргасокский, Колпашевский, Молчановский, Парабельский, Тегульдетский районы и городской округ Стрежевой. Тем не менее под эту марку 20 удостоверений продали и в Кожевниковском районе.
- Нужно принять закон о территориях традиционного природопользования, чтобы люди могли закрепиться, охотиться и ухаживать за природой, - подчеркивает президент «Ассоциации коренных коренных малочисленных народов Севера «Колта-Куп». - В Ханты-Мансийске официально закреплены 453 территории традиционного пользования, у нас – ни одной. Была попытка в Иванкино Колпашевского района сделать территорию местного значения, но теперь это все уже недействительно.  
- В «Колта-Куп» охрана природы -  наша самая больная тема, - делится Владимир Домнин. – У меня есть видео: мы с ребятишками-школьниками мальков спасаем, сети в кострах сжигаем. До пятого класса у них есть желание общаться с природой и защищать ее, а дальше их, увы, забирает компьютер. В старших классах вновь иногда пробуждается интерес, но в выпускных – банка пива им милее, охоты и рыбалки. Конечно, лучшим учебным классом стали бы охотугодья  для коренных малочисленных народов. По предкам - земля наша, а мы на ней  - никто и звать нас никак. Федеральные законы есть, а в Томской области нет ни одной территории традиционного природопользования  – ни в районе, ни в области
Может быть, новый проект «Колта-Куп» хоть какую-то часть молодежи все же образумит для светлого будущего нашей страны.
Сергей МАКИЕНКО.