Рекламно-информационный портал

Категории

Уважаемые посетители сайта! Будем благодарны Вам за оперативно высказанные мнения о наших авторах и публикациях.

Предлагайте темы. Задавайте вопросы.

 

19 01 2019Выходной

«ХОЖДЕНИЕ ВСТРЕЧЬ СОЛНЦУ…»

Сотрудники Томской областной универсальной научной библиотеки им. А.С. Пушкина и журналисты «Красного знамени» подготовили к выпуску книгу воспоминаний коллег, друзей и знакомых из серии «Жизнь замечательных томичей» о нашем знаменитом «краснознаменце» Эдуарде Стойлове. Публикуем один из очерков, в котором незаурядный журналист предстает в размахе и блеске своего яркого имени.

Ближний сосед, гласит мудрая китайская поговорка, важнее дальнего родственника. Кто же тогда собрат по перу, с кем прожил под одной редакционной крышей десятки лет? Наверное, больше, чем родственник или просто друг. Жизнь редакционная, особенно в те бурные, переломные, перестроечные годы, напоминала пеструю ярмарку, а количество событий, происходивших в городе и области за единицу времени, кажется, превышало человеческие возможности их усвоить. Откуда что бралось в условиях открывшейся свободы слова? Краснознаменцы наперебой удивляли друг друга и, конечно, читателей  яркими творческими изысками и словесными перлами. Я выбирал письма для обзоров из несметных сокровищ редакционной почты, сопровождая их громкими заголовками: «Взятка за… мираж», «Как живешь, ненько Украина?», «Не попить вам молочка, господа хорошие», «Свобода в нищете», «Обрушься мир, во сне хмельном пробормочу я, скатилось, кажется, ячменное зерно…», взяв, в союзники самого Омара Хайяма.
В меньшей степени это поветрие коснулось нашего обаятельного, души любой компании Эдика Стойлова, стиль которого и раньше отличали легкость изложения и образность. А самое главное – верность одной генеральной теме, рассказам о Томске историческом и томичах на разломе эпох. Объем его знаний поражал даже профессиональных историков, поскольку помимо архивов он широко использовал устные источники - воспоминания старожилов, которые знали и почитали его, как летописца родного города, знатока старины, и всегда охотно помогали.
Гулять с ним по Томску было одно удовольствие. Идем мимо Белого озера.
-Ты знаешь, - вдруг начинает он говорить как пописаному, – древнее это название. Томичи-первопроходцы, по сути дела, перевели с татарского названия Ак-Коль: белое, чистое, святое озеро. Думаю, что не зря именно так обозначили этот почти круглый водоем коренные притомские обитатели. Озеро наполняли ключи, бившие со дна, да не простые, а целебные. Поэтому и татары, и русские пользовались водой для лечения разных болезней. Многим раненым защитникам города принесла она исцеление. Оберегали озеро первые жители города, обнеся тыном и поставив возле него укрепление-острожек…
А с каким глубоким знанием темы, с какими подробностями, как будто сам участвовал в этом, рассказывал он, как  приехали сургутские разведчики Гаврила Писемский и Василий Тырков сотоварищи осматривать Тояновы земли, чтобы выбрать место, где строить первую крепость.
Мыс над притоком Томи понравился сразу. Не найти лучшего места в землях эуштинских. С трех сторон труднодоступен, обрывист. Речка к подножию подступает. Значит, путь судам до Томи открыт, можно мельницу поставить, и рубеж водный от неприятеля защита. Открыт для набегов кыргызской конницы только север, так перегородить недолго. Мыс ровен, стены городские ставить удобно. А кругом вековые сосновые боры, возить лес под строительство рукой подать… Обо всем увиденном написали в Москву государю, чертежи выслали. Вскоре как знак согласия - царская грамота.
Вторая встреча вышла многолюдной и торжественной. Для исполнения царского завета воеводы надели припасенные для такого случая цветные кафтаны, начистили оружие, шапки лихо заломили. Среди шитых золотом хоругвей немного затерялся бунчук Тояна, увенчанный белым конским хвостом и бронзовым навершием. Как только походный батюшка отслужил молебен, Гаврила Иванович Писемский огласил государеву жалованную грамоту Тояну и всем его ближним. Переводил тот же тобольский толмач-татарин, сопровождавший зимой посольство в Москву. Собравшиеся татары вновь присягнули на верность государству Российскому, и князь Тоян бережно спрятал царскую грамоту за пазуху.
- Ты только себе представь, - восторгался, прервав свой рассказ Стойлов. – Грамота передавалась из поколения в поколение, а через 140 лет после события один из потомков Тояна показывал сильно истершийся свиток знаменитому историку Миллеру, путешествовавшему по Сибири в ХVIII веке.
Знал поименно наш Эдик Стойлов плотников, начавших рубить новый Томский город в Иванов день, 24 июня по старому стилю. Северяне родом. Старшина-архангелогородец Степан Ложников, Павел Истомин, что пришел в Сургут из Руси, Бурундуков из Соликамска, Иван Астраханцев, строивший Сургут, а «родиной вологшанин», Степан Бедрин из Березова… Кстати сказать, именно Ложниковы - одна из первых томских фамилий.
- Их куда больше было, - искренне печалится он, - как жаль, что мало имен дошло до нашего времени. Правда, доподлинно известно: строили наш город на Томи умельцы из Великого Новгорода, из Устюга, с Холмогор и Костромы, из Галича Ростовского и Ярославля. Из Москвы тоже, но тамошние больше стрельцы… А облик деревянной Свято-Троицкой церкви мы и вовсе знаем только приблизительно. Заложили ее на месте языческого святилища Тояновых татар. Так заведено было со времен Крещения Руси. Срубили по северному обычаю: с высокой шатровой кровлей и пятью главками. Три алтаря. Главный с дареной царской иконой Святой Троицы… По одному в боковых приделах. В первом – образ святого Федора Стратилата, в память об усопшем государе Федоре Иоановиче и в честь сына царя нынешнего. Во втором – икона российских святых, князей Бориса и Глеба, самого Годунова покровителей… Так вот молились наши предки,  поступая по заветам Господним.
Больше сотни лет простоял храм без переделок на том месте, где с конца ХVIII века возвышается деревянное двухэтажное здание бывшей Нагорной пожарной части. До 1819 года Свято-Троицкая  церковь еще дожила, правда, на ином месте… Грустен конец старейшего томского храма: обветшал, развалился до основания и сгорел. И только краеведы знают теперь о нем и помнят.
Благодаря неуемному интересу Стойлова к прошлому и мы узнавали, как рождался Томский город, а по-тюркски Томтура. Неказиста, невелика крепостца. Четыре башни, двое ворот, общая длина стен чуть больше 200 метров. Да и площадь каких-то 20 соток. Зато какие великие дела оказались связанными с его появлением на карте Южной и Средней Сибири. Словно кто-то, наделенный даром видеть сквозь грядущие века, бросил сюда в неоглядную даль камень, и пошли от него кольцевые волны.  Разрастался сам город, продвигаясь к Белому озеру, к Томи, к Большой Киргизке, за Ушайку и далее на южные возвышенности, во все стороны света. Укрепились на новом месте, отбились от первых набегов, и покатился вал русского движения далеко за пределы Томской волости. Принялись строить томские казаки острог за острогом: Кузнецкий, Маковский, Верхотомский, Уртамский, Ачинский… Скоро тесно им стало, решили «новые землицы проведывать» и пошли осваивать Сибирь в восточном направлении: Енисейск, Красноярск, Якутск…
Помню, что ему всегда по душе были казаки-первопроходцы. Он восторгался их делами и подвигами. «Какая сила гнала их в безвестные таежные дали? – задавался Эдик вопросом. – Какой таинственный ветер сотни лет подхватывает поколения русских людей и двигает на восток в загадочную даль, к Тихому океану, Аляске, до Форта Росс. Да и называли-то они походы за своей мечтой романтично и образно – «Хождение встречь солнцу». Думается, я тоже смог бы принять участие в каком-то переходе по следам казаков-первопроходцев. В наше время нет ничего невозможного, отпустил бы только редактор».
Для редакционных журналистов эта стойловская мечта продолжала оставаться несбыточной, но сам он был иного мнения. Человек слова и дела, Эдуард не привык отступать, а пытался претворить возникшую идею на практике, в особенности если игра стоила свеч. Авторскую инициативу журналистов охотно поощрял замечательный редактор «Красного знамени» Александр Николаевич Новоселов. Благодаря гигантскому, без малого 200-тысячному тиражу областную газету читали в каждом доме, на предприятиях, в совхозах и колхозах, лесозаготовители  нефтяники, строители транспортники. Блестящий состав сотрудников позволял соответствовать запросам и вкусам самой продвинутой читательской аудитории. И тем не менее по большому счету редакции порой не хватало по-настоящему оригинальных и сенсационных публикаций. Печатались больше проходные публикации, а тут дух захватывает от масштабов задуманного путешествия, да еще с такой патриотической целью.
И действительно, переход на моторных лодках на расстояние 7500 километров по рекам Сибири и Дальнего Востока путем томских казаков-первопроходцев был, конечно, очень смелым предприятием, серьезным испытанием на выносливость, на знание лоцманского дела, на умение водить судно. Зато сулил интереснейшие публикации с учетом того, что в составе моторизованной группы к Охотскому морю отправится такой «король репортажа», как Эдуард Стойлов. Так и получилось.
Первый репортаж «Здесь живут оленеводы», опубликованный в «Красном знамени» 21 июля 1971 года, в полной мере позволяет восхититься мастерством и наблюдательностью репортера: «Уши моего коня – самый чуткий регистратор увиденного и услышанного. Сидя в седле, достаточно понаблюдать пять минут, чтобы иметь, даже не глядя по сторонам, достаточное представление об окружающей действительности…
Вот, принюхиваясь, конь поднял голову, - уши вытянуты вперед, застыли напряженно. Значит, под покровом мха, устлавшего корневища мелких сосен, - болото. Неприметное внешне, оно тянется на километры… Если уши нервно прижаты и ноздри быстро-быстро втягивают воздух, - где-то за кустами следы недавнего пребывания медведя: либо разрытый муравейник, либо перепаханный могучими лапами мох. Хозяин тайги любит лакомиться  мелкими сладкими корневищами…».
«Но есть в человеке, - делает автор вывод по поводу своих наблюдений за ушами коня, - замечательное свойство – удивляться. Сохраняя это свойство, нам  всегда интересно жить.
«Тайга суеты не любит, - лаконично произнес  вместо напутствия перед началом перехода 61-летний проводник Дмитрий Путушкин. – Дорога дальняя, 200 километров. Пойдем дней семь».
Вместе со своим напарником по водному переходу Виктором Григорьевым Стойлов везет муку, сахар, крупу из совхоза «Нельканский» в пункт сбора экспедиции Курун-Урях через перевал Джугджур к Тихому океану, где будут ждать встречи 12 томских туристов. Дальше  члены экспедиции пойдут уже совместно.
Во втором репортаже «Патрон от винчестера», опубликованном 27 июля, журналист все также стилистически изящен в описаниях своих путевых впечатлений:
«Уже далеко за полночь. Длинные коряги, уложенные в костер, превратились в искрящиеся угли. Они – как акварельные мазки художника на черном пологе таежной ночи. Костер – в том состоянии, когда он не стреляет угольками, когда от него идет ровное тепло, а значит – для долгих разговоров этот момент самый лучший…
- Вишь, запел огонь, заволновался, - заметил проводник эвенк Егор Иванович Степанов.
- Что предсказывает?
- Если огонь засвистел, удачи в дороге не будет, такое поверье раньше было у эвенков.
- Подтверждается?
- Лично у меня один только раз в жизни, когда здесь американские фактории торговали.
Скачет огонь с уголька на уголек, вяжет невидимую ткань тепла. Тихо-тихо кругом. Безлюдно. И от того отчетливым и даже  зримым становится бесхитростный рассказ старика.
Поведал Егор Иванович удивительную детективную историю, как сопровождал американца с большим грузом и случайно обнаружил, что тот везет патроны с разрывными пулями прямо в расположение банды атамана Попеляева. Успел нырнуть под брюхо коня ловкий молодой охотник, и пуля пришлась в шею животного. Ответным выстрелом Егор Иванович ранил американца, связал и доставил вместе с грузом в поселок.
- Мысль у всех эвенков тогда была одна – уничтожить попеляевцев, помочь красным, - завершил он рассказ.
Специальный корреспондент «Красного знамени» Эдуард Стойлов продолжает знакомить читателей газеты с подробностями своего беспримерного похода и перипетиями пути.
«Мы прощаемся с нашими лодками, - сообщает он в репортаже «С воды на сушу», опубликованном 3 августа. – Они стоят рядышком, вытянутые носами на каменный берег горной реки Маи. Это финиш нашего пути, который начался полтора месяца назад за семь с половиной тысяч километров отсюда… Мы знаем происхождение каждой царапины на корпусе. Остро содранная краска на булях – следа ангарского ледохода, когда наши лодки крутились волчками, описывая немыслимые виражи. Поломанные ветровые стекла, склепанные жестяными заплатками, память о буре, заставшей нас при слиянии Лены и Алдана. Все местные катера, самоходки, теплоходы стояли, а мы, не зная, что происходит, полагались на плавучесть и надежность наших лодок. И «Томич», и «Первопроходец» нас не подвели. Лодки пронесли  через этот жестокий шторм, вызвав всеобщее изумление, когда на следующий день мы заправлялись бензином.
Оставшийся путь через заснеженный перевал Джугджур мы пройдем пешком и на плоту через реку Улью. Мая была нашей последней рекой. На всем водном пути речники были лучшими нашими друзьями. И наши лодки, где белыми буквами на красных бортах было начертано «Томск - Охотск» в какой-то мере представляли нашу орденоносную область и старинный город, пославший 326 лет назад первопроходцев к Тихому океану. Путь, по которому казаки шли два с половиной года, у нас рассчитан на 2,5 месяца. Потому что там, где первопроходцам приходилось прорубаться сквозь таежные дебри, теперь районы индустрии. Там, где казаки вступали в бой с инородцами, нас встречали радушие и гостеприимство. Мореплаватели Витуса Беринга останавливались там, где мы были сейчас. Север ведет строгий отбор человеческих характеров, остаются здесь только мужественные, самозабвенные и преданные делу люди».
И снова путешественники прощаются с лодками, которые полтора месяца были для них родным домом и рабочим местом. На «Первопроходце» плыли Виктор Григорьев и Валерий Крюков, на «Томиче» Эдуард Стойлов и Сергей Бардин. Одну из лодок передали оленеводческому совхозу, другую - местной администрации. Расставаясь с лодками, каждый выстрелил в воздух.
 «Они заслужили этот салют, - завершает репортаж автор. - И долго еще послужат людям».
В завершающем репортаже «Крестник нашего города», опубликованном 11 августа, подводится итог всего водного перехода. Автор не устает удивляться сам и поражать своих читателей, знакомя с Охотском и образом жизни его обитателей.
«Рыбак – дважды моряк. Эта аксиома для жителей Охотска незыблема, потому что поселок этот рыбацкий. Здесь даже палисадник у прибрежных домиков сооружен не из штакетника, а из старых туго натянутых кусков сети. По весне, когда жители сажают картофель в скудную прибрежную землю из сплошного галечника, то кладут под клубни вместо удобрения в каждую лунку по одной селедке. Во время штормов море выбрасывает на берег рыбу в изобилии».
Автор характеризует Охотск как большой старинный поселок, заложенный томичами в ХVII веке. Использует отрывок из архивных документов о первом русском походе на Тихий океан «Расспросные речи Ивана Москвитина и Дмитрия Копылова, записанные 28 сентября 1645 года». И томский пятидесятник Ивашка Москвитин в расспросе сказал, «как ево, Ивашку сотоварищи тридцати человек из Бутальского острогу Дмитрий Копылов на государеву службу послал. И он… пошел рекою Маею в вершину шесть недель, в дощанике до речки подволошной… На устье Ульи реки, не дошедши моря, зимовали, кормились рыбою… И пришел к ним к зимовью горбиканской земли князец Ковыр, а с ним девятьсот человек. И они с ними билися и многих людей побили. А на весну пошли на море на святой неделе. А суда делали зимой, два судна по «осьми сажен».
«Сложная наука корабелов, - делает вывод автор. – Не предполагали казаки-первопроходцы, валившие сосны для своих лодок-качей, что закладывают основу будущего могучего русского кораблестроения на Тихом океане. В истории всегда есть события, значение которых познается только спустя долгие годы…
Мы стоим на высоком пирсе, о который ритмично позванивают соленые волны – хронометр веков. Уходит в океан блистающий яркой краской рыболовный сейнер… Два с половиной года шли сюда первопроходцы по тайге, гибли в боях с инородцами, умирали от голода и холода, шли, повседневно совершая подвиг. Три с лишним века спустя, жители Охотска, встречая нашу экспедицию, переименовали одну из улиц поселка, назвав ее именем казака-первопроходца Ивана Москвитина. Охотск стал форпостом русских на Дальнем Востоке, отсюда они уходили в океан, осваивали материк. Старинный поселок, заложенный томичами, поселок рыбаков и корабелов по праву стал крестником нашего города Томска».
…А мне осталось ответить на вопрос, почему мы так помним, ценим и любим нашего Эдика, нашего незабвенного Эдуарда Викторовича. Для тех, кто с ним проработал бок о бок десятки лет, он и сейчас «живее всех живых». Работе в редакции «Красного знамени», которая была для него главным делом жизни, общению с читателями он отдавал всю силу своего таланта, умея найти тему там, где многие коллеги ее просто не замечали. А как мастерски, как изящно и образно нанизывал слова, как находил кратчайший путь к герою. «Свежий срез березового пня, как пропитанный сиропом блин, - начинался его очерк «День солнцестояния». – Таежной мошкаре на радость сочится сладкий сок, и мелкая живность пикирует на срез в таком количестве и с таким завыванием, что Павел Андреевич даже останавливается, прислушивается. В тайге тихо, молчат трелевочные тракторы. Утренняя пауза перед началом рабочего дня… И в этой звонкой тишине надсадный звук мошкары, как отголосок того далекого утра. Тогда  рассвет был заполнен сплошным гулом высоко летящих самолетов… Сегодня самый длинный день в году 22 июня, день, отмеченный заревом войны…».
Почти полвека минуло после его беспримерного «Хождения встречь солнцу» за восемь тысяч километров к Охотскому морю и Тихому океану, а репортажи читаются, словно написаны в наши дни. Прекрасное творческое наследие журналиста и писателя оставил  Эдуард Викторович и продолжает жить в благодарной памяти коллег, читателей, родных и близких.
Владимир ФЕДОРОВ.

комментарии
Имя
Комментарий
2 + 2 =
 

634029, Томск,

пр. Фрунзе, 11-Б