Да, то лето действительно было холодным, а в стране произошло колоссальное событие. Умер вождь всех стран и народов, как величали тогда И.В. Сталина. Я в этот день, 5 марта, находилась по путевке на лечении в Штамовском институте. Помню, собрали всех отдыхающих в зале и объявили эту трагическую новость. Как все заволновались! Многие испугались, а в головах вопросы «что теперь будет?», «как будем жить дальше?» И вместе с тем появилась надежда на какие-то перемены. Я сразу подумала об отце. Он в это время находился в Игарке Красноярского края, куда был сослан на вечное поселение после второго ареста в 1951 году, хотя в 1946-м был освобожден по амнистии в честь Победы.
И пошла на отчаянный шаг, решив во что бы то ни стало навестить папу. Мы жили в строящемся доме, я ждала второго ребенка и понимала, что после родов уже не смогу никуда поехать, а папу любила бесконечно. Поэтому, несмотря на трудное материальное положение и возражения мамы, что это очень далеко и опасно, настояла на своем решении и отправилась с путь с дочкой, которой шел третий год. Из Красноярска на 12-местном самолете полетели в Игарку. Мне было 25 лет. А песни поют не только «безумству храбрых», но и молодости. Летели больше шести часов с двумя посадками. Причем одна в Нижней Тунгуске, где когда-то отбывал ссылку наш почивший вождь.
Но больше всего в памяти осталась Игарка – северный морской порт. У берега Енисея стояли иностранные корабли, пришедшие за лесом. Город покрыт опилками, на которых лежали тротуары. Молва разошлась мгновенно: дочь с ребенком прилетела к ссыльному отцу. Незнакомые люди стали оказывать мне всяческую помощь. Дело в том, что Игарка на одном берегу Енисея, а рыболовецкий совхоз ссыльных – на другом. А между ними течет могучий величественный Енисей шириною около семи километров. Как перебраться через такую махину? И тут, словно в сказке, подошел к нам мужичок и сказал: «Поплыли, я вас перевезу».
Сели мы в деревянную лодочку с мотором. Доченька обхватила меня за шею и от страха носиком уткнулась в мою щеку. Среди волн и седых бурунов шли не меньше получаса. На плечи давило низкое без солнца небо. Едва вступили на берег, сверху нам навстречу побежал отец. Уму непостижимо, как он узнал о нашем приезде. Возможно, по телеграфу сообщили? Широко раскинув руки, он обнял нас, и мы все заплакали.
Отец работал бухгалтером в совхозе и жил с директором в доме на два хозяина. Квартира состояла из комнаты и кухни. С папой жила его жена. Дело в том, что после ареста в 1951 году папа написал письмо маме с приглашением приехать и жить вместе. Но мама не была «декабристкой», поэтому отказалась. Отец хоть и был крестьянским сыном, но оказался совершенно беспомощным в домашнем быту. Предупредив маму, он пригласил, как теперь говорят, на гостевой брак, 52-летнюю Наташу, сосланную из Латвии. Ее мужа расстреляли, а дочь, не выдержав испытаний, умерла. Наташа жила в женском бараке и, конечно, была несказанно рада возможности поселиться в отдельной квартире.
Наташа отнеслась ко мне со всем вниманием и любовью, не знала, чем накормить и угостить. В совхозе жили и работали ссыльные 18 национальностей со всех уголков страны. Большую часть пойманного улова из осетра, стерляди и пеляди упаковывали и грузили на специальный самолет, который прямым рейсом доставлял свежую рыбу в Москву. Конечно, и руководителям совхоза рыба перепадала. Наташа сварила стерляжью уху и угощала нас с дочкой. Я не знала, что такой насыщенный белковый продукт вреден для организма малолетнего ребенка. Началась сильная аллергия, страшное заболевание по тем временам. Папа пригласил на консультацию ссыльного узбека, студента 4-го курса медицинского института из Ташкента. Юноша сказал, что нам надо срочно уезжать, чтобы сохранить жизнь дочери. Я очень испугалась и стала собираться в обратный путь.
Пока ходила за железнодорожными билетами в Красноярске, оставив дочку в детской комнате, она вся распухла. Пришел врач и сделал укол пенициллина. Опухоль спала, и мы поехали на поезде домой. В расстроенных чувствах сообщила, что выезжаем, но не назвала дату и время. Муж несколько раз ездил встречать нас в Тайгу, так как поезд в Томск не заходил.
И вот мы дома после такого рискованного путешествия. Я увозила с собой пухленькую кудрявую девочку, а вернулась с наголо обритой худышкой. После поездки поняла, что малолетних детей категорически нельзя брать в тяжелую дальнюю дорогу.
А еще в памяти осталось серое давящее на плечи небо, широко раскрытые объятия отца и его счастливые глаза.
Воля ПАХОТНОВА, ветеран труда.