В честь Дня печати к 5 мая 1927 года вышло иллюстрированное приложение «Красного знамени», ознакомившись с которым читатели могли узнать во всех деталях и подробностях, как рождается очередной номер газеты и сколько коллективных усилий необходимо затратить для того, чтобы к 8 часам утра его получил каждый подписчик.

Нам и самим было интересно узнать, как работали наши коллеги в то далекое время. Тем более что рассказали они об этом с юмором.

ПУТЬ ЗАМЕТКИ
Начинался с отдела рабселькоров, специальная сотрудница которого вела прием.
- Здесь заметки принимают?
- Да, да. Идите вон к тому столу.
 На письменном столе гора корреспонденций. Сотрудница вскрывает почту. На каждой корреспонденции ставится штамп – дата поступления.
- Вот посмотрите мою заметочку!
- Садитесь. Адрес свой указали? Хорошо. Оставьте. Если не пойдет почему-либо, ответ получите через «Почтовый ящик». Будьте здоровы…
У стола «опровергатель», «продернутый» за выживательские козни домовладелец.
-У меня опроверженьице. Я знаю, кто про меня писал.
- Мы авторов не называем.
- Да, но… Платит какие-то гроши, а потом… Если вы хотите знать, то она сама…
- Вы факт не отрицаете?
- Много неточностей. Во-первых, я не пьяный был, а выпивши. Во-вторых, я не ругался, а просто голос повысил. И вообще я в суд подам.
- Ваше право обратиться в суд.
- У вас что, товарищ?
Много лиц побывает за день у стола приемки корреспонденции.

ПРАВЩИКА РУГАТЬ НЕ ЗА ЧТО
Обработчик, или правщик, это тот самый, которого многие из рабкоров ругают, на чем свет стоит. Это он подчас на 50-70 процентов сокращает их корреспонденции. Прерывает фонтаны излишнего красноречия о какой-нибудь не у места подохшей кошке.
Все заметки после регистрации поступают к нему – правщику. И сутулится правщик над рукописями, написанными десятками разных почерков.
- Выправь срочно. Это о снижении цен. Отдельчик сегодня в набор сдаем! – передает правщику завотделом новую корреспонденцию.
А как нелегко бывает править слог завзятого канцеляриста. «Посему», «либо», «оный», «вышеизложенное» - подобные словечки с чиновничьим душком приходится в полном смысле слова переводить на обыденный разговорный язык. Немало заметок приходится браковать.
- Это ни в какие ворота не идет! – возмущается правщик. – Послушайте, ребята, что он пишет: «Секретарша красит себе губки, а бухгалтер три дня тому назад покупал в ТомТПО бутылку русской горькой…» Что за ерунда!
Где-то через несколько комнат чирикает машинка.
- Елизавета Николаевна, я вам положу несколько листочков в переписку для вечернего набора? – спрашивает машинистку правщик.
- Только для вечернего. А то у меня куча телеграмм… Слышали, Чан-Кай-Ши…
Завотделом - у рабселькоровского стола: «Возьмите для ответа в «Почтовом ящике».
Начинается его составление, отбор названий и ответов.
«О красном обозе с осиновой чуркой» - было. «О работе красной блузы» - писалось.  «Об отношении директора Поросинского винзавода к рабочим» - поставьте вопрос на заседании месткома. «Артельщику» - вы не приводите фактов, кого, из какой артели и за что нужно вычистить. Сидоровой ТГУ – нет необходимости перечислять в заметке все специальности. Не пойдет. «О наводнении» - поздно.
Машинистка передает завотделом перепечатанную почту. Материал тщательно перечитывается. Готово. Строчки подсчитаны.
- Заданий никаких не будет? – к столу подлетает завотделом репортажа – самый неусидчивый из сотрудников редакции.
- Обожди минутку. Только сдам редактору материал.

РЕДАКЦИОННЫЙ ШТАБ
Кабинет редактора. Редакционный штаб. Место, откуда газетные работники частенько не выходят, а вылетают по поручениям. Просматривается сданный в набор завотделами материал. Но вот лоб редактора сморщился. Рука тянется к внутреннему телефону. А через пару минут слышно: «Тов. Л. Ну кто у вас будет читать это чиновничье произведение? Нужно как-то переделать. Сделать удобочитаемым. А этот факт необходимо проверить. Нельзя же…».
Зайдя в кабинет с пустыми руками, завотделом уносит с собой один, два, а то и больше листов. Знаменитая редакционная корзинка стоит у редактора под столом, но служит она вовсе не для рабкоровских заметок. Корзины, поглощающей рабкоровские заметки, конечно, кроме анонимок, в редакции не существует. Есть «Почтовый ящик», пройдя через который рукописи идут в архив.

В ЛИНОТИПНОЙ ВСЕГДА ЖАРКО
Из кабинета редактора через завредакцией статьи и заметки и прочее идут в линотипное отделение. Стрекочут линотипы – стальные, замысловатые, состоящие из трех тысяч частей наборные машины. Наборщики, бойкие синеблузые ребята, отбарабанивают на линотипных клавишах далеко не музыкальные трели. Здесь всегда жарко. Раскаленный металл дает себя знать.
Налево от клавиатуры – стальная полочка. Одна за другой выскакивают формочки для букв и становятся в нужном порядке. Потом сразу печатают. Наполняются горячим сплавом из олова, свинца и висмута, и «серебряные» блестящие строчки механически выкидывают к своим сотоварищам – строчкам, стоящим на нижней полочке. Сверху спускается железный «хобот», забирает освободившиеся  формочки. Откидывается назад, и формочки как живые, разумные существа бегут по полускрытому винту, безошибочно находя свое место в недрах линотипа. Достигается это путем системы рубчиков, одинаковых как на формочке, так и на гнезде.
- Черт бы забрал этих репортеров! Напишут так, что разобрать их письмена - глаз поломать можно! – ворчит линотипист, читая спешно, от руки написанную хронику.
Бывает и так, что линотип закапризничает. Наборщик, он же механик, лезет руками в его нутро.
- Телеграмм срочных натащили, а тут…
Объявления и заголовки набираются ручным способом.

КОРРЕКТОРСКАЯ
Корректор – «Макар», на которого не шишки валятся, а упреки и выговоры за все допущенные в газете ошибки. Зоркие глаза должен иметь корректор. Стоит пропустить какую-нибудь приставку, частицу «не», и получится досадная, существенная, искажающая истину смысловая ошибка.
В 22-23 часа вечера в корректорскую комнату начинают поступать с линотипа гранки – оттиски уже набранного материала. Сырые листки с размазывающейся краской затрудняют чтение. Голова корректора ежеминутно «болтается» с подлинника на оттиск. Вот пропущена целая строчка. Вот одна и та же строчка набрана два раза. Там слова не хватает. Здесь вместо «град» - «гад» напечатано.
На поля оттиска выносятся пропущенные фразы и отдельные слова. После первой корректуры гранки возвращаются на линотип для исправления.
С 12 часов следующего дня – вторая корректура. Но просматриваются и исправляются уже не гранки, а оттиски целых полос. К вечеру третья и последняя корректура, по-типографски «сводка».

ПРИСТУПИЛИ К ПЕЧАТАНИЮ
Печатное отделение внизу. Здесь гремят шкивы и несутся в бесконечном беге приводные ремни. Печатные машины пока неподвижны, их работа впереди. Но вот набор положили в машину. Начинается приправа – закрепление набора. Бечевки развязываются, шрифт закрепляют «марзанчиками». Минут через 40 повертывается рычаг, машина идет в ход, и первый лист, одна сторона (2-я и 3-я страницы) развернутой газеты готова. Другую сторону газеты печатает вторая машина.
Торопятся выпустить должное число газет для округа. К 22 часам газеты должны быть на ст. Томск-I. В 22 часа 14 минут уходит поезд.
- Остановите машину! Получена важная телеграмма.
Но это еще ничего, когда машину останавливают из-за важной телеграммы. Бывает и хуже. Случается, что, просматривая свеженькую с запахом краски газету, кто-либо из редакционных сотрудников или типографских рабочих натыкается на грубейшую ошибку. Машину останавливают. Ошибку исправляют. Виновнику, конечно, достается. И здорово.

В ЭКСПЕДИЦИИ
Для отправки на вокзал газету фальцуют (складывают) переплетчики. Есть настоящие спецы этого дела. С быстротою молнии мелькают страницы в умелых руках. Прямо-таки сказочно растет гора свернутых, сложенных в кучу газет. С 21 часа появляются «розничники» - газетчики, продающие ее с вечера на улицах, по кинематографам и в театре.
- Сколько тебе?
- Дай сотнягу.
- Фальцуй.
«Розничники» немногим отстают от заправских фальцовщиков. Полчаса, и по пл.  Революции можно слышать: «Кому «Красное знамя» на завтрашний день?»
В 23-24 часа появляются штатные разносчики и разносчицы газеты. В час ночи из печатного отделения волокутся белые кипы. Начинается вторая городская фальцовка. Фальцуя, перебрасываются впечатлениями вчерашней трудовой ночи.
- Здоровая такая собачища! Только это она подлетела, я хлесть ее палкой.
- Кажинный раз обещают ящик повесить, и все на словах только.
В первую очередь газеты выдаются разносчикам, у которых дальние районы. Количество газет у них меньше. Ближние несут 450 экземпляров, дальние – от 370.

ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО
ДОСТАВИТЬ ВОВРЕМЯ
Тук-тук-тук – стучат палки по тротуарам сонных улиц. Сгорбившись под тяжестью газет, шагают разносчики во все края еще спящего города. Колесят от ворот до ворот, от крыльца к крыльцу, от двери к двери. Разносчик не должен бояться ни мороза, ни свирепой вьюги, ни весенней слякоти, ни летнего проливного дождя. Он должен к 8 ЧАСАМ УТРА  ДОСТАВИТЬ ПОДПИСЧИКУ ГАЗЕТУ.
Но не только капризная погода мешает разносчикам. Тормозят и они сами. Какой-нибудь Мариинский переулок. Темень – хоть глаз коли. Гремя калиточной цепью, лезет разносчик во двор: «Гау! Гау! Тяф! Тяф!  Р-р-р!»
Собаки не пускают, а идти надо через весь двор, где у последнего крыльца под перевернутым корытом газета найдет себе уютный уголок. Свирепствуют псы. Трещит по швам одежда. Мельницей крутит палку бедняга.
- Ах, все никак не удосужусь ящик прибить, – отвечает на другой день разносчику хозяин «любезных собачек» и «гостеприимного корыта».
Случаются у разносчиков и такие дела. Входит он в калитку, а навстречу два дяденьки с узлами. «Держи воров!» - несется им вслед.  Или такие случаи. «Ты что в экспедицию так рано пришел?» «Да сапоги с меня вчера ночью сняли».
А такие факты бывают ежедневно. Общие сени и три двери. «Никак газетка? – высовывается в дверь заспанное лицо. – Дай-ка, почитаю, а потом обратно положу». А наутро в экспедицию по телефону сообщают: «Не доставлена газета! Примите меры».

***
Кроме «Почтового ящика» редакция располагала и другими действенными и оригинальными способами взаимодействиями с читателями. В частности, приглашала рабселькоров присылать описания «изумительных людей» в наш музей. «Экспонатам» присваивались номера, а карикатуры сопровождались сатирическим текстом. Например, экспонат № 3 – это председатель Зоркальцевского сельсовета и его секретарь, изумительные своим поведением. Председатель пьет самогон, как четыре быка воду в реке, а секретарь в качестве присосавшегося к советам ведет с крестьянами антисоветский разговор. Диалог завершался четверостишием: «Пьют, капустой заедают, у обоих вид хмельной, точно оба заседают не в совете, а в пивной».
…Легко представить, насколько высока была действенность «Музея изумительных людей». «Экспонаты» - головотяпы, пьяницы, растратчики - лишались не только работы, а нередко привлекались и к уголовной ответственности.
Подготовил Владимир ФЕДОРОВ.